Губанов Леонид

Распятие с эмалью

                  Леонид Губанов

 Излишки гордости, как сало прозябанья.
 Малиновой зарёй я не услышал звон
 всех тех, к кому спешат подснежники признаний,
 признания царей, цариц лукавый сон.
 Я тоже по плечу лукавому столетью,
 по-ухарски светло от свечек и гробниц,
 и бабочки летят на паутину смерти,
 где дым от папирос и хохот от бойниц.
 В простуженных коврах лежит ленивый невод
 моих черновиков, который рвать пора,
 и шелушится грусть, и гусь ругает небо,
 и мысли смелые гуляют в топорах.
 Я навещаю тех, кто носит брови северней.
 И шуба не нужна блаженному от слёз,
 и церковь, как горчицу на мясо ябед велено,
 и, шапку заломив, юродствует погост.
 И гонит туча точку, и гонит точка - тучу,
 кому отдать мой всхлип за вашу благодать?
 Когда хитрым-хитро я поцелую ручку,
 и мне готовит взбучку императрица-блядь.
 За профилем увял романчиков пяток.
 Простые кандалы придумали не скоро.
 И рифмы, как бабьё, топтали эпилог,
 хотели в женихи иметь лихое слово.
 Как я не пощадил их жалкие желанья?
 Как я не посетил их медный самовар,
 где пряники сладки, горьки воспоминанья
 и под скамейкою ржавеет самопал,
 где горбоноса жуть, всегда курноса бочка -
 там наше небо жрут и брагой ляжки мочат,
 лихие мужички лихие вилы точат,
 когда своим отцам не отдаются дочки.
 Лёд обломает лад, где православный люд?
 Грудь обкорнает град, не говорят - так пьют.
 Распятие - словно рукопись, рукопись - как распятие,
 это гуляют русские, если и кровь спятила.

 Господи! Сохрани мне шерсть, чтоб уйти в леса,
 пальцы у Паганини, длинные, как глаза!..